Критика “семи тезисов для левого и антифашистского движения” Кирилла Медведева

Тов. Шиитман
Программная статья Кирилла Медведева “7 тезисов для левого и антифашистского движения к 70-летию Победы” показывает, что даже самая интеллектуальная и прогрессивная часть современных российских левых совершенно не отрефлексировала последние события в России и в Украине, приведшие к войне на Донбассе. Левые продолжают некритично воспроизводить те идеологемы, которые лишь работают на усиление реакционного общественного консенсуса. Я решил разобрать этот текст, поскольку он очень хорошо и наглядно вскрывает многие проблемы, с которыми столкнулась отнюдь не только российская, но и европейская левая мысль.

Начнем разбор с заголовка, он уже погружает нас в определенный дискурс: Медведев озвучивает свои семь тезисов именно к 70-летней годовщине победы во Второй Мировой Войне. Победа сегодня стала краеугольным камнем во всех идеологических построениях, оправдывающих российскую империалистическую политику. Как в самой России, так и за рубежом. Немецкие левые, из числа симпатизирующих Путину, когда у них заканчиваются рациональные аргументы, начинают искать моральную легитимизацию своей позиции и находят её именно в памяти о “Советской Армии-освободительнице”. Обращаясь к дискурсу Победы, Медведев ставит перед собой нелегкую задачу – очистить эту дату от того реакционного наполнения, которое она получала многие годы и десятилетия. К сожалению, у него не получается это сделать, поскольку Кирилл уже говорит на языке противника, хотя искренне не осознаёт этого.

Лев Гицевич. Живой пример того , что искренний ветеран вполне может очутиться на стороне рекционеров

Лев Гицевич. Живой пример того , что  ветеран вполне может очутиться на стороне реакционеров

В первом пункте Медведев говорит о форуме ультраправых, состоявшемся в Петербурге, и закономерно указывает, что антифашизм российской власти лжив и лицемерен. Трудно поспорить. Но в качестве обоснования своей позиции он вынужден обращаться не к рациональным, левым, а к морализаторским аргументам: лживый официальный антифашизм представляет собой оскорбление для ветеранов и для всех искренних антифашистов. Проблема в том, что Кирилл выдает желаемое за действительное. Можно найти множество ветеранов, которых оскорбляет путинский фарс. Но можно найти множество ветеранов, которым он приятен. Тот факт, что человек воевал несколько десятилетий назад, или же тот факт, что он пережил ужасы войны ребёнком, отнюдь не гарантирует его какой-то особой политической сознательности. От войны пострадало несколько поколений – как воевавшие родители, так и остававшиеся в тылу дети. Среди ветеранов, как и среди любых людей, могут быть люди прогрессивных взглядов и взглядов реакционных. Можно вспомнить, как часто ветеранские организации используются для дежурного одобрения тех или иных инициатив власти, как часто они выступают разменной монетой в играх политиканов. Апеллируя к “оскорбленным чувствам”, Медведев невольно включается в эту игру по заочному перетягиванию стариков на свою сторону. В то же время, эту игру как таковую следовало бы заклеймить как недостойную, оставив наконец-то ветеранов в покое и позволив тем из них, кто обладает политической позицией, артикулировать её самостоятельно.

stalinkormВо втором пункте Медведев говорит, что переосмысление победы союзников открыло путь для современных фашистов. Один из самых спорных тезисов в его тексте. Русский фашизм никогда не противопоставлял себя Победе – напротив, он успешно паразитирует на ней. “Власовцы” – это маленькая секта, практически не существующая за пределами интернета. Культ “героев РОА” совершенно не прижился в России, по уровню маргинальности его приверженцы даже превосходят российских левых. Важно говорить о том, что современный русский фашизм марширует с георгиевской лентой, современные русские фашисты прямо отождествляют себя с солдатами-освободителями. А Европа (особенно Западная) предпочитает закрывать на них глаза, освободители же. И привел к этому положению вещей отнюдь не пересмотр памяти о Победе, которого по сути не было, а её превращение в набор некритично воспроизводимых лозунгов и символов. Закономерно, что эти лозунги и эти символы присвоила себе реакция.

В третьем пункте Кирилл переходит к украинскому национализму. Ни один текст российского левого, посвященный фашизму, не обходится сегодня без критики украинского национализма. Проблема в том, что Медведев не совсем понимает, что именно он критикует: он смешивает все националистические силы, существующие в Украине, воедино. Это всё равно, как если в одном предложении заклеймить Холмогорова, Навального, Широпаева и волхва Богумила, полностью приравняв их позиции. Медведев не учитывает, что этнические националисты оказались в современной Украине на обочине политической жизни именно после Майдана (самые яркие представители, партия Свобода, потеряли практически весь электорат). Впервые за всю историю страны появился русскоязычный украинский национализм, не стесняющийся своего языка и культуры. Большинство добровольцев в АТО – русскоязычные, в Центральной Украине мобилизация идёт гораздо лучше, чем в Западной. Социальный расизм, дежурно упомянутый Медведевым, является болезнью практически всего постсоветского общества, рассуждения о “донбасских ватниках” и о “селюках-западенцах” абсолютно зеркальны. Украинский национализм (особенно изживающий себя старый примордиальный национализм), безусловно, несёт свою долю ответственности за происходящее на Донбассе. Он явился тем катализатором, который позволил реакционерам с Антимайдана запустить свою машину пропаганды. И поплатился за это, потеряв свою гегемонию даже на ультраправом фланге украинской политики. И достаточно странно начинать говорить о нём, не коснувшись, собственно, самих авторов и идеологов бойни – русских и, очень важно сделать на этом акцент, советских националистов.

Четвертый пункт – опять же ритуальная критика ЕС. Здесь Кирилл Медведев находится в том же самом идейном тупике, в который зашло большинство европейских левых. Проблема в том, что любимые автором левые и нелюбимые им правые евроскептики на самом деле практически идентичны в своих программах, они отличаются лишь в культурной и символической сфере. В том же, что касается внешней политики и экономики, они достаточно легко находят общий язык. Сириза (как там она, кстати, всё ещё надежда мировой революции или уже нет?) формирует коалицию с правыми популистами. Мари Ле Пен радуется электоральным успехам “левых”. Сара Вагенкнехт говорит, что немецким левым нужно искать точки соприкосновения с Пегидой (эдакое немецкое ДПНИ), обосновывая это как раз их “евроскептичностью” и желанием “мира с Россией”.

Оба ответа на кризис ЕС, на которые указывает Медведев, по сути контрреволюционны и даже реакционны. Как откровенно правая мечта о “Европе наций”, так и левая по риторике, но структурно антисемитская на самом деле критика “Тройки”. Говоря об объединении “на других принципах”, Медведев не указывает на эти принципы. Поскольку единственная устойчивая альтернатива неолиберализму сегодня – это демонтаж капиталистической системы, основой которой всё же является наёмный труд. Можно сколько угодно выступать против “ростовщического” финансового капитала, но без разговора об обобществлении средств производства это останется пустым популизмом, скорее правого, чем левого толка. Но ни одна из “прогрессивных”, согласно Медведеву, парламентских левых сил никогда не начнёт такого разговора.

Электорат "прогрессивных" Die Linke и реакционных Alternative für Deutschland имеет больше общего, чем левые хотели бы публично признать

Электорат “прогрессивных” Die Linke и реакционных Alternative für Deutschland имеет больше общего, чем левые хотели бы  признать публично

Пятый пункт. Опять же, ритуальные инвективы против НАТО и США. Без этого западные левые товарищи не поймут. Фактически, признавая угрозу со стороны НАТО (опять же, один из важнейших пунктов в самооправдании российской политики!), Медведев не говорит о том, как же с ней следует бороться. Происходит невольное косвенное оправдание политики российского правительства: НАТО – это плохо, Россия неправильно борется против НАТО, но ведь следует же что-то делать? Европейским “антиимпериалистам” в этой ситуации просто, они в любой ситуации желают поражения НАТО и победы его противникам. Российским левым сложнее, желать победы Путина они не могут, но и желать поражения “своей” стороне (а значит победы НАТО) тоже, им приходится балансировать “между двух империализмов”. Но на практике это обозначает лишь некоторое смягчение критики своего собственного империализма и отвлеченные, лишенные привязки к реальности заявления.

В шестом пункте Кирилл Медведев обрушивается на русских националистов как имперского, так и антиимперского толка, на черносотенцев и власовцев. Всё бы хорошо, но Кирилл словно бы забывает, как “Антимайдан” в Донбассе ставил одной из своих целей защиту советских памятников. Он забывает о “коммунистах Мозгового”, сражающихся рука об руку с черносотенцами. Он забывает о том, что Сталин – фигура, любимая русскими националистами куда в большей степени, чем Николай Второй. “Антисоветизм” для Медведева – ругательное слово. Но нужно признать, что на Донбассе идет попытка реставрации отнюдь не только “белого” проекта, но также и “советского” (хоть и без Советов в изначальном смысле). Эдакий синтез из сталинизма и черносотенства. Медведев игнорирует “феномен Кургиняна”, который является куда более известной и в определенном смысле более влиятельной фигурой, чем любой левый интеллектуал. И Кургинян выступает именно под красным флагом.

Для левого, особенно для левого так или иначе отождествляющего себя с большевистской и марксистско-ленинской традицией, для левого не считающего СССР порождением контрреволюции, должна была бы стать очень важной рефлексия о том, почему же ностальгия по СССР, его символика и его идеологемы обслуживают сегодня реакцию? Но Медведев предпочитает не заметить сталинизма на Донбассе, концентрируясь лишь на удобных и однозначных врагах из числа власовцев и черносотенцев.

Именно так выглядит сегодня реакция

Именно так выглядит сегодня реакция

И завершение, пункт с которым было бы трудно поспорить, если бы не одна деталь. Медведев выступает “за децентрализацию” и, в то же время, против “раскола страны”. Желание ослабить вертикаль власти вполне логично и закономерно, но вот каким образом Кирилл планирует противостоять центробежным силам? И главное, ЗАЧЕМ с ними бороться? Вполне можно понять украинских левых, которые тактически выступают против разделения страны, поскольку отделившиеся территории неизбежно попадут под влияние реакции. Но кто та внешняя реакционная сила, чья интервенция угрожает сейчас Российской Федерации? Складывается впечатление, что для Медведева территориальная целостность является вполне самодостаточной ценностью, которая существует независимо от других политических факторов.
Так или иначе, предложенный проект обрисован крайне нечетко. В нём совершенно не просматривается, собственно, классовая и левая повестка, не говоря уже о путях реализации этого проекта.

Можно сделать вывод, что Кирилл Медведев, “Открытая Левая” и близкие к ним силы проигрывают официальной пропаганде борьбу за миф о Победе. И пока что они не в силах предложить ничего, чтобы переломить эту ситуацию. Их агитация лишь косвенно работает  лишь на оправдание и укрепление доминирующего дискурса, но никак не на его разрушение.

You may also like...